Святослав - Боги с Родины. С Нибиру анунаки. 1 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант
– А может, это вообще не Несси, а ящер трёхголовый? – придумала Анджела.
Они растерянно молчали, пытаясь вспомнить из знакомых россказней, пусть даже и абсурдных.
Влад, понимал, – официантки рассказали, что знали о местах близ ресторана, а остальное – об Аксае и Ростове, ему не интересно, решил поэтому, закончить трапезу, отправиться к таинственному месту, ради которого приехал.
Официанток за общение благодаря, прощаясь с ними временно, с сомнениями мысленными (считая – постоянно), добавил на прощание.
– Пойду я погуляю перед сном глубоким по вашим местам страшным, да воздухом донским прекрасным, чистым, я вволю надышусь. Прощайте. Не поминайте лихом. Вдруг встретится чудовище ужасное. Всё в воле Господа. Возможно, репортаж понравится редактору и он пришлёт меня к вам вновь, в места таинственные и прекрасные.
– Так рано? Жалко как! Уходите…? Растерянно Елена протянула.
Во-сколько завтра, к нам приедете?
– Не знаю, ответил Влад, в смысл слов прощальных не вникая; он был уже на склоне берега. Искал провал, ведущий к кладам, к храму.
– А как же Ваш заказ?
– Заказ мой? Я …, забыл, что я заказывал. Напомнишь мне, красавица?
– О девушке, с кем вы желали познакомиться, уединиться, насладиться прелестями форм прекрасных, мест.
– Освобожусь немного, и приеду, оплошность сглаживая, Влад ответил. Затеянному флирту, был не рад Иван Измайлов, – журналист.
А уединиться я могу, конечно, если, Вы не против. Не с кем-то, только с Вами, осмотр закончив.
– Не то, что да, не то, что нет, загадочно произнесла Елена, посматривая на банкноту, оставленную на столе.
– Конечно, оставлять такие чаевые жирно, но…, вдруг придётся ресторан ещё использовать, в кулак сжав «жабу», улыбаясь через силу, Влад ей сказал, – там ваш расчёт и чаевые и, показал рукою на банкноту. Добавил – все, без сдачи. Благодарность.
Я вставлю в репортаж рекламу ресторана, как всё у вас здесь вкусно и уютно. Я, будто дома побывал, у мамы.
Возможно, задержусь здесь ненадолго, тогда уж точно встречусь с Вами.
Люблю я красотою наслаждаться на берегу реки. Приятно было познакомиться мне, милая Елена. Сегодня, – всё. Хочу пройтись. До встречи скорой.
Схватив банкноту, чуть не поперхнувшись, с трудом произнесла – спасибо. Елена сильно этого хотела, чтобы расчёт произошёл с купюры – лежащей на столе, – без сдачи. Таких не знала раньше чаевых, но верила, что повезёт, когда-то и, встретится клиент, способный оценить старания, – она, настолько угодит, что тот не пожалеет «чая».
– А может, встретила того, – единственного? – мелькнула в голове мысль у неё. Одет так просто, – ведь в дороге. Целая пачка сотенных американских, зачем ему они? Мог бы остаться, поделиться…, как между прочим.
Она хотела бы ещё, что-то сказать, придумать, чтобы задержать его здесь, для знакомства большего, но ….
Журналист Иван Измайлов – способный заплатить сто долларов без сожаления, чтобы покушать просто, к выходу пошёл, не обращая на неё внимания, как будто здесь и нет её, и не была обеда, внимания к нему, желания…
Глава 4. Под. землёй
Из ресторана выйдя, свернул направо. Не доходя до рощи с левой стороны и проходной цементного завода, вновь повернул направо. Через сто метров оказался, будто на плацдарме, – открытом мысе.
Любуясь берегами живописными реки, стараясь не показывать всех намерений, боясь, не столько наблюдений за собой, а что делиться нужно, если его вдруг провели безбожно. Осматривался, с планом от руки, внимательно, сверяясь с местностью, чтобы без толики мороки, найти, что было необходимо.
Слева – промзона на краю Аксая, с ж.-д. дорогой в балку убегающей к цементному заводу, – значит, до балки доходить не нужно. Ж.-д. дорогу строить невозможно без изысканий основания грунтов. Понятно.
– Там нужно ход искать подсказывало Я второе, – идти на запад от ж.-д. дороги. Туда лишь могут привести – хода, провалы, с балки, слева расположенной.
Вблизи террас нерукотворных справа, с ступенями гигантской лестницы, за ними спрятанный, чуть впереди – степной земли участок – закуток, с растительностью скудной, выгоревшей.
Ближе к террасам Влад промоину увидел, спустившись, обнаружил ход в ней в неизвестность (?), дорогу к храму или к кладам.
Таинственность звала, но не нужна поспешность, себя Влад сдерживал полу успешно.
Времени – вечность, неизменная, к выводам Мерфи привела, не только наше поколение. Вступил на путь, мне неизвестный и буду верить, – мне судьба благоволит, раз привела сюда.
Полез в провал и, испугался, огромную змею увидев, бурую, в провале обрамлённом стенами, под цвет ракушечника, желтоватыми. Любуясь и панически боясь, Влад замер, словно под гипнозом, пока смотрела на него змея внимательно, решая, кусать или не стоит… А может, и смеялась, видя, – огромный, человек стоял беспомощно, к защите не готовясь, что уничтожить жизнь его, одним укусом может, если того захочет.
Влад понимал, – от страха душа стонет, но сделать ничего не может. Мог лишь смотреть, не в силах отступить назад, хотя признался, – сильно испугался. От безысходности окаменел, ноги не двигались, не мог пойти обратно и, продолжал ей любоваться – немного сжатой головой с боков и, закругленной спереди, овально. Часть головы, словно расплющенная, плоская, а тело со спины чуть толще шеи. Заканчивалось кончиком коротким.
Вверх от хвоста до головы, различной ширины и формы пятна.
Заметно выделялась полоса бегущая, – зигзагом, квадратами вдоль всей спины, с боков, посередине, угольниками разными, красивыми.
Две полосы продольные с неправильными пятнами, у темени сближаясь с треугольником, обхватывая ромб на голове.
По краю морды, чешуйки округлённые создали полукруг, а между ними и щитками над глазами, отдельно, несколько других. Сзади, чешуйки – формами длиннее, шли по спине, бокам и, на хвосте, блестели тускло, отсветом стальным играя, словно доспехи витязя во тьме.
Большие круглые, горящие огнём глаза, притягивали, в страх ввергая, благодаря надбровным бугоркам, с закрытыми щитками, будто бы забралом.
Чувствуя, – человека, не нужно опасаться гадюка, прошипев, прощаясь, вероятно, из стойки нападения – защиты выйдя, вниз тело опустив, шурша, внутри провала скрылась.
На копии с Кобяковского плана, отметив положение провала, обследовать продолжил местность Влад, спускаясь вниз по склону, пройдя ж. д. дорогу, почти что подойдя к стеклозаводу.
Усталость оценив, после обеда сытного и, время дня – давно за полдень, решил перенести осмотр на утро, чтобы не походить на сбитень.
Глаза слипались, спать хотелось, – почти без сна всю ночь, вино и сытость через меру, валили с ног. Так незаметно пролетело время, и в туалет он захотел….
– Подумал Влад, – сегодня сделал много. Возможно, сделать остальное, завтра.
«Задумавшись», присел, Влад на террасе, от глаз случайных спрятавшись за кочку, уставившись устало в одну точку.
Заметив, в метрах сорока, правее, что-то внезапно появилось и исчезло. Вокруг себя он осмотрелся, насколько для него, возможно, из положения – «на корточках», – как не старался, не видел ничего он больше. Поднявшись, обнаружил, – там, где, что-то показалось, расщелина идёт под землю. Как было видно по краям, обрушенным на входе, недавно кто-то пользовался ходом.
На копии расщелину отметив, чтобы найти её с утра, немного постояв с ней рядом, мечтая мысленно отправиться в неё, нежданно для себя, достал одежду и переоделся, забрав рюкзак, фонарик, деньги, спустился вниз предельно осторожно. Оставил дипломат на входе, с одеждой чистой и, врождённой трусостью, надеждой.
По компасу ход строго шёл на север, размеры не меняя по пути, уклоном уходя вниз постоянно. Глаза привыкли быстро к темноте. Бесстрашно, но и, крайне осторожно вошёл в тоннель широкий.
– Явно не природный, – рукотворный, подумал Влад – иду по верному пути. Какой я молодец, не думая особо, в расщелину, отправился за кладом. Сегодня день такой, – должно мне повезти, наверно. С утра, удачно складывалось всё. Чтобы не сглазить явное везение! Оно ведь, не случайно!
Сердце внутри стучало возбуждённо. Стараясь не шуметь, готов был ко всему, – наслышан ведь о многом, раньше.
И вскоре первый получил сюрприз, – наткнулся на обглоданные кости, добавившие небольшой мандраж в груди. Не будучи хирургом, антропологом, подумал, что останки человека, но, приглядевшись, Влад вздохнул спокойнее, коровью челюсть он нашёл или же, лошадиную.
Второе Я подсказывало – нужно бы остановиться, но обозвав совет, обычной трусостью, Влад путь продолжил дальше. Пройти быстрее непонятное в пути стремился и…, неизвестное, пока что, для него.
Дело не в том, был или не был трусом; не мог Влад допустить, что кто-то мог подумать, что боится, струсил. Тем более – на схеме первый крест был близко, и, вероятно, это клад. Олично!
